Шайтанкуль - чёртово озеро - Страница 20

Погарцев потерял полчаса на решение, казалось бы, простого вопроса: из чего сегодня варить бульон — из карася или из ножки утки7 Наконец решил, что с более крупного карася навара будет больше, бросил рыбу в давно кипящую воду. Для охоты, для возможной схватки с волками ему нужны были силы, и Андрей съел завтрак почти полностью, лишь на самом донышке кастрюли оставив немного бульона. Запив заваром шиповника, который он употреблял ежедневно, спасаясь от цинги, Погарцев взял лук и стрелы, заткнул за пояс топор и нерешительно, обречённо как-то поплёлся в камыши.

Вернулся к вечеру, уставший и разбитый, с вязанкой сухого камыша. За весь день ему встретился только один заяц, но стрела, пущенная одеревенелой от мороза рукой, прошла мимо. Заяц сиганул в тростник, а Андрей, кусая губы от досады и матерно понося белый свет, побежал за ним, размахивая луком. Долго бежал по следу беляка, падая и поднимаясь, раня разгорячённое лицо об острые стебли тростника, бежал до тех пор, пока заяц не помчался по твёрдому насту, и его едва заметные следы не затерялись среди многочисленных отпечатков заячьих, лисьих, корсачьих следов.

Назавтра, сварив постный бульон из утиной ножки, Пограцев съел завтрак без остатка, уверенный, что на этот раз ему обязательно повезёт.

Дойдя до того места, где вчерашний заяц обгладывал тростник, Андрей решил залечь и ждать, замаскировавшись в снегу. Пролежал он без движения долго и почти не чувствовал ног, несколько раз снимал рукавицы, чтобы растереть озябшие пальцы. И когда он хотел уже идти в поиск, появился беляк. Испуганно прядя ушами, заяц приспособился возле тростника в метрах пятнадцати от охотника. Дрожа от волнения, Андрей сбросил рукавицы, заправил стрелу. Долго целился, отпустив тетиву. Со свистом, упруго пошла тонкая стрела, просвистела над ушами зайца, вонзившись в снег далеко от зверька. Беляк испуганно присел на задние лапы и дал стрекача.

Погарцев от отчаяния ударил кулаками по снегу. К нему опять вернулось то состояние духа, когда он сорвался вместе с суком в берёзовом колку. Ему не хотелось покидать засаду, хотелось лежать до тех пор, пока не распрощается с этим жестоким миром навсегда.

Но через несколько минут неведомая сила, живущая в нём и заставляющая вопреки разочарованиям, вопреки отчаянию куда-то идти, что-то делать, подняла его. Он пошёл. Пошёл без всякой цели, наудачу.

Погарцев шёл и не замечал ничего вокруг. Он шёл и не видел, что всего лишь в сотне шагов от него замер огромный волк-лобан. И только слабый рык, заставил Андрея встрепенуться; он оглянулся и тут же встретился со злобным, любопытным, голодным, мерцающим жёлтым взглядом волка. Омерзительный холодок пробежал между лопатками Погарцева, рука легла на топорище.

Однако растерянность парализовала его на несколько секунд. Андрей быстро взял себя в руки — прикидывал в уме, как перехитрить зверя, добраться до юрты, не вступая с ним в схватку. Глядя в светящиеся глаза лобана, он поклялся про себя: если живым уйдёт от хищника, не будет думать об охоте, а протянет до наступления тепла на зерне, что приберегал под посев.

Пятясь, Погарцев начал отступать. Волк насторожился, но не сдвинулся с места. Неотрывно глядя в глаза зверю, Андрей согласен был вот так осторожно, задним ходом плестись и день и два, лишь бы этот матёрый волчище, осклабивший белые острые клыки, не бросился на него.

Хищник раскусил хитрость человека и, сорвавшись с места в карьер, по кругу обошёл Погарцева, сел в пятидесяти шагах от него, отрезав путь к юрте. Андрей, оглядываясь, пошёл в обратном направлении. Волк повторил свой маневр и поджидал его на прежнем месте. Несколько раз повторилась эта "игра". Зверь не рисковал в открытую напасть на двуногое существо, обросшее противно пахнущей сурчиной шкурой — он решил взять человека измором.

Погарцев понял, что перехитрить зверя, уйти от схватки с ним не удастся, и от страха у него не выдержали нервы. Сочно выругавшись вполголоса, он приложил к луку стрелу, натянул тетиву и пошёл на хищника. Погарцев знал, что стрела из тальника самое большое — пощекочет зверя, но лук в руках был хоть каким-то оружием.

Волк хрипловато рыкнул, обнажил клыки, напрягшись каждой мышцей тела, изготовился к прыжку. И, упреждая его прыжок, а за ним — мощный удар литого тела, от которого едва ли удержится на ногах конь — не то что человек, Погарцев до отказа натянул тетеву и резко отпустил стрелу.

Стрела вонзилась в грудь зверя, вонзилась достаточно глубоко, потому что волк как-то удивлённо, даже жалобно взвыл, прыгнул в сторону и закрутился на месте.

Но Андрей не думал, что нанёс волку серьёзное ранение, и рывком выхватил из-за пояса топор. Опомнившись от неожиданного нападения, зверь с торчащей в груди стрелой прыгнул на человека. Этого прыжка ждал Погарцев — он даже мысленно рассчитал, как увернуться от него. С началом прыжка, едва лапы хищника оторвались от земли, человек резко отпрыгнул в сторону. Пятипудовая туша, будто снаряд, пронеслась мимо плеча Андрея.

Волк прыгал с возвышения и, упав, несколько раз перевернулся через голову. И это продумал, предугадал Погарцев. Едва тело волка пронеслось мимо, как он резким движением развернулся, в несколько шагов-прыжков настиг кувыркающегося зверя, и не успел тот встать на лапы, как человек опустил на его череп лезвие топора, вложив в удар всю свою силу.

Потрясённый ударом, смертельно раненый лобан, подчиняясь защитному животному инстинкту, с безумными от ненависти, залитыми кровь глазами вновь рванулся к человеку. И если бы Погарцев не среагировал на это отчаянное, предсмертное движение, ему несдобровать бы. Он не успел отпрыгнуть от хищника, но сумел отклониться далеко назад, и челюсть волка, готовая замкнуть на кадыке человека, захватив лишь сурчиную шкуру на груди.